Какой он вкус полыни?
Я всегда очень осторожно отношусь к так называемой женской поэзии. Может быть, в силу тех ощущений, пришедших ко мне после первого знакомства с творчеством Ольги Берггольц:
«В бомбоубежище, в подвале,
нагие лампочки горят…
Быть может, нас сейчас завалит,
Кругом о бомбах говорят…
…Я никогда с такою силой,
как в эту осень, не жила.
Я никогда такой красивой,
такой влюбленной не была.»
«…Третья зона, дачный полустанок,
у перрона — тихая сосна.
Дым, туман, струна звенит в тумане,
невидимкою звенит струна.
Здесь шумел когда-то детский лагерь
на веселых ситцевых полях…
Всю в ромашках, в пионерских флагах,
как тебя любила я, земля!
Это фронт сегодня. Сотня метров
до того, кто смерть готовит мне.
Но сегодня — тихо. Даже ветра
нет совсем. Легко звучать струне.
И звенит, звенит струна в тумане…
Светлая, невидимая, пой!
Как ты плачешь, радуешься, манишь,
кто тебе поведал, что со мной?
Мне сегодня радостно до боли,
я сама не знаю — отчего.
Дышит сердце небывалой волей,
силою расцвета своего.
Знаю, смерти нет: не подкрадется,
не задушит медленно она,-
просто жизнь сверкнет и оборвется,
точно песней полная струна.
…Как сегодня тихо здесь, на фронте.
Вот среди развалин, над трубой,
узкий месяц встал на горизонте,
деревенский месяц молодой.
И звенит, звенит струна в тумане,
о великой радости моля…
Всю в крови, в тяжелых, ржавых ранах,
я люблю, люблю тебя, земля!»
Навряд ли я смогу описать то чувство беспокойства, возникшее в моем почти детском сердце, но одно могу сказать точно: если бы я умел рисовать, то я бы смог передать в своем рисунке все до мельчайших оттенков того состояния поэтессы, которые владели ею во время написания этих строк. Я увидел тогда всю палитру ее переживаний, которые захлестнули меня огромной волной предчувствий. Я словно сам физически побывал в том времени, и оставил там кусочек своей души. Потом были стихи Ахматовой, Цветаевой, Ахмадулиной, Друниной, Алигер… Стихи, которые бередили душу до бессонницы. А потом неожиданно, как цунами, меня накрыло бестолковое рифмоплетение местных (и не только) поэтесс более позднего поколения. Эффект был совершенно обратный: хотелось, как кислотой, вытравить из моей доверчивой души все, что успело в нее попасть. И снова были бессонные ночи, но не те, приносившие усладу от увиденных внутренних миров настоящих поэтов, а те, от которых утром, как с похмелья, болела голова, а на душе скребли не только кошки, но даже и тигры. Много, очень много лет я старался держаться подальше от таких дам, озабоченных только одним: выплеснуть на тебя ушат своих литературных помоев. Я даже перестал посещать заседания литературных объединений, чтобы, ненароком, не обидеть этих, в общем-то, милых созданий, виноватых только в том, что природа обделила их талантом. Так бы и осталось у меня это предубеждение к современной женской поэзии, если бы не случай, сведший меня с Людмилой Пулиной.
Я уже упоминал в своих работах, что в 2008 году мне посчастливилось побывать на Сахалине, в родном Холмске. В тот раз я написал два отзыва — на творчество Михаила Шмидта и Вячеслава Потехина. Людмила Пулина подарила мне тогда свой сборник стихов, вероятно, втайне надеясь, что я скажу пару слов о ее творчестве. Я же, вполне естественно опасаясь рецидива отвращения к литературному браку, оставил сборник без внимания.
Позже мы часто общались с Людмилой по Скайпу, по мобильному телефону, но я старался не заводить речь о ее творчестве, и она скромно помалкивала. Вероятно, эта скромность тронула меня, и мне стало неловко оттого, что я так и не открыл ее сборник «Вкус полыни».
Не скажу, что я большой знаток поэзии вообще, но хорошие стихи от плохих отличать умею. И дело не в том, что почти за десятилетнюю практику работы художественным редактором в издательстве многому научился. Хорошие стихи я чувствую спиной: если по спине поползли «мурашки» — вещь стоящая. И пусть эти стихи грешат слабой рифмой, повторами, длиннотами, неточностями, несоответствиями, разными размерами строк, а то и строф – если в них присутствует образность, метафоричность, скрытый подтекст и, конечно же, душевность, — для меня это является основанием не только дочитать их до конца, но и проанализировать их как событие. Вот с такими мыслями я и взялся за сборник Людмилы Пулиной «Вкус полыни».
Исходя из выходных данных сборника, сразу стало понятно, что редактором тут и не пахло. Отсутствие редактора – это всегда беда (и не только для начинающих литераторов), а иногда и крах. Надеяться только на себя – безрассудство, свидетельство ограниченности мышления, а то и просто наплевательского отношения к своему читателю. Но ведь читатель не свинья всеядная, и во многих случаях намного образованнее и культурнее иного сочинителя, который за ложной чопорностью пытается скрыть свою бездарность. Да, сборнику Людмилы Пулиной «Вкус полыни» явно не хватало грамотного редактора, однако, как ни странно, у меня сложилось впечатление, что искренность автора с лихвой покрыла все технические недостатки сборника. Буквально с первых строчек стало понятно, что автор соскучился по душевному разговору. Непосредственность стиля изложения своего видения мира, ненавязчивость тем, негромкость и спокойствие внутреннего голоса Людмилы Пулиной обескураживало и привлекало. Такая манера общения всегда оправданна, ибо она не требует от собеседника ничего, кроме просьбы поучаствовать в ее размышлениях и быть добрым советником. И это вполне естественное желание быть услышанным и понятым. Ах! Если бы рядом с нами всегда были понимающие и верящие в нас люди – сколько бы ошибок можно было бы предотвратить самим, и не дать их совершить другим… И одной из задач литературы, как искусства, является именно это.
Разве можно оставить без внимания такие строчки:
«Стоять нелегко на распутье
Извечно знакомых дорог,
И думать: «Куда повернуть мне,
На Север, на Юг, на Восток»?
Пойду незнакомой тропинкой,
Знакомая пройдена вся!
И запах зеленой травинки
Меня доведет до ручья.
Там жизненной силы добавлю,
Омою я душу свою.
И солнцу я сердце подставлю,
Чтоб выжгло обиду мою.
(На распутье)
Обращение к солнцу в данном случае не просто дань былому нашему язычеству, а естественный поступок человека, желающего вырваться из плена сырости и серости бытия, и кто как не солнце может помочь в этом? Солнце – это и свет, и тепло, и надежда. Иметь в своей душе солнечный свет – это значит всегда быть готовым поделиться его лаской с ближним. Людмила Пулина не жалеет ни солнечной ласки, ни своей для тех, кто пришел в этот мир творить добро:
« Я протяну тебе ладонь
И подарю улыбку.
А ты возьми свою гармонь,
Исправь свою ошибку.
Сыграй на радость для души,
Чтоб болью не кипело!
Возьми, друзьям все расскажи
Мелодиею смелой.
Друзья разделят боль твою
Поймут и не осудят.
Возьми подругу ты свою,
Она печаль остудит».
(Гармонь-подруга)
Должен сказать, что и в «миру» Людмила Пулина такая же добрая и отзывчивая, как и ее лирический герой – женщина, испытавшая на себе всю грозность, а порой и нелепость совершенных ею жизненных ошибок. Потому она и старается уберечь других дорогих ей людей (и не только) от необдуманных поступков в меру своего таланта. Такая жизненная позиция дорогого стоит. Весь сборник «Вкус полыни» буквально пронизан золотой нитью любовной лирики. Это естественно, поскольку женское восприятие мира всегда основано на личных переживаниях, видится через призму любовных отношений:
«Мне дорога твоя любовь,
И в памяти моей
Всплывает снова вновь и вновь
Игра любви твоей,
Твой поцелуй, объятий пыл!
Сгораю я, любя!
И день счастливый этот был,
И я была твоя!»
…
«Раненое сердце,
Обиды не держи!
Вспыхнет и потухнет
Она на фоне лжи.
Но обида гложет,
Сердце вновь болит,
И никто не сможет
Вылечить обид.
Положи на рану
Ты любовь свою –
Поздно или рано
Снимет боль твою!»
(Обида)
Много стихотворений в сборнике посвящено природе Сахалина, ставшему для Людмилы Пулиной – уроженки Украины — родным краем, где она нашла друзей и подруг, нашла свою любовь, подарила жизнь своим детям, продолжателям добрых пулинских традиций – творить добро.
«Дорога, извиваясь,
По сопкам пробегает.
Иду и удивляюсь –
Красота какая!
Я люблю пейзажи,
Нет нигде такого!
Нет на свете краше
Острова родного!»
(Сахалин)
…
«На Сахалине недавно,
Каких-то тринадцать лет!
И время уносит плавно
Чаянья прожитых лет.
Прожито много и мало!
Плохо – сказать бююсь.
От жизни этой устала,
Но все же живу и борюсь!»
Особым светом дочерней благодарности озарены строчки стихотворений, посвященных ее родителям:
«За все – заботы, хлопоты, любовь –
Тебе спасибо, дорогая.
Чем отплачу тебе свой долг?
Не знаю я, не знаю!
Но я храню твое тепло
И ласку, и участье.
Все сохраню, что мне дано:
Любовь, мечту и счастье»
(Маме)
«Говорила мама, говорила:
«С разведенных проку в жизни нет».
Я любила, мама, я любила.
И согласна. Я дала ответ.
Я не плачу, мама, я не плачу,
Мне самой за это отвечать!
Я ждала, что выйдет все иначе,
И хотела всю себя отдать…
…Пожалеет, ох как пожалеет,
Что меня так просто отпустил.
Я сумею, мама, я сумею,
Потому что нету больше сил!»
(Говорила мама)
«…Отдал мне ласку и тепло,
Когда была малюткой.
Мне было от тебя светло,
Я помню те минутки…»
(Отец)
На стихи Людмилы Пулиной написано много песен, и это тоже хороший показатель востребованности ее переживаний, умозаключений, даровитости ее таланта. И пусть песни эти звучат не так широко, но ведь мы прекрасно знаем сегодняшнее состояние культуры – которая виновато склонила голову перед толстосумами, не всегда умеющими отличить зерна от плевел. И хочется верить, что песни эти все-таки придут к своим слушателям, а что касается ее стихов, то они уже давно живут в душах читателей, и помогают им творить Добро, как и призывает их к этому милая, скромная, отзывчивая на чужие страдания Людмила Пулина.
Сергей Лабутин – писатель, собственный корреспондент
газеты «Московский Вестник Культуры»
Член Российского творческого Союза работников культуры.
Комментариев нет